Что репетируют в Московском музее современного искусства
«Новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно», – убеждал Костя Треплев своего дядю в первом акте чеховской «Чайки», которая дала название и первому акту «Генеральной репетиции». Авторы ее тоже пребывают в поиске новой формы – только уже не театра, а способа демонстрации искусства. И, кажется, ее нашли. Результатом поисков стала выставка – самая масштабная в Москве в нынешнем сезоне, однако в фонде современного искусства V-A-C («Виктория – искусство быть современным»), выступившем ее инициатором, настаивают, что происходящее – не вполне выставка, но именно проект. Его объявляют даже не мульти-, не кросс-, а метадисциплинарным, намекая на абсолютное взаимопроникновение, совместное развитие и диалог, а не просто соединение в одном пространстве разных искусств. Действующие лица Использование в театре метода современного искусства давно обычное дело, тогда как делегирование картинам и скульптурам актерских функций все-таки новость. Это мы тут и видим: здание ММОМА на Петровке превращено в условный театр. «Труппу» составляют 200 «актеров»-произведений – задействованы работы более полутора сотен художников. Среди них Модильяни, Джефф Кунс, Вадим Сидур, Энди Уорхол, Шерри Левин, Павел Пепперштейн. Часть работ предоставил на выставку MМОМА, остальное – фонд V-A-C, учрежденный в 2009 г. главой «Новатэка», известным коллекционером Леонидом Михельсоном, и франко-американский фонд Kadist, который занимается молодыми художниками. Три этажа поделены между «закулисьем», устроенной под ним «сценой» и «прологом», разыгранным в фойе. Наверху, в открытом хранении, идет «кастинг»: то одних «актеров», то других выдергивают на «сцену». Ангажемент рассчитан на один акт, в следующем кого-то могут не выбрать. А некоторым, как, например, инсталляции Александра Бродского «Жилищный комплекс», все еще приходится ждать финала. Второй этаж – спектакль, разбитый на сцены-комнаты, и в каждом акте он свой. А пролог, напротив, общий – это инсталляция Майкла Нельсона «Снова больше вещей». Нельсон – известный скульптор, лауреат премии Тёрнера, делал однажды экспозицию британского павильона в Венеции. Здесь же он выступил как режиссер, собрав на деревянном помосте – заляпанном краской полу мастерской художника – древние африканские фигурки, работы великих: Бранкузи, Генри Мура, де Кунинга, Луиз Буржуа. Всего 14 вещей. Уловив правильный ракурс, вы обнаружите, что золотая голова Бранкузи («Последний крик») вступила в диалог с персонажами «Костра» поляка Павла Альтхамера и «Стоящей женщиной» Джакометти, его «Бюст Диего» демонстративно от них отвернулся, а обнаженная Генри Мура безучастно взирает на всех. Увеличенный в сотни раз отпечаток кулака («Рот Фронт – остатки» Анатолия Осмоловского) преграждает путь к башне Луиз Буржуа. А она, в свою очередь, отсылает снова к Бранкузи: у него тоже есть башня, составленная из повторяющихся секций. Правда, не здесь. Пролог С работы Нельсона, безжалостно развенчавшей миф о линейном развитии искусства, и начался проект три года назад в лондонской Whitechapel Gallery, где фонду V-A-C было предложено показать свою коллекцию. Нельсон был одним из художников, сделавших ту выставку. Тогда и возникла инсталляция, которую фонд V-A-C купил, взяв принцип ее построения за основу проекта. Идея же делегировать скульптуре или картине право не только рассказать свою историю, но вступать в диалог, показалась продуктивной. А где публичный диалог – там уже почти театр. Не то чтобы идея была нова – кураторы все чаще сталкивают в одном пространстве вещи, созданные в разные века, не то что десятилетия, вынуждая зрителя участвовать в диалоге, иногда увлекательном, как бывало, например, на выставках, сочиненных для венецианского Музео Фортуни блистательным куратором Алексом Вервордтом. Там сюжет считывался без ремарок, тогда как в ММОМА специально обученные медиаторы сопровождают гостей – и иначе нельзя. Но ведь и Москва не Венеция, зритель должен захотеть считывать связи предметов и вникать в логику экспозиции. Временами кажется, что от нас хотят слишком многого, и метафора театра выглядит притянутой за уши. Приметив еще издали «Портрет женщины у камина» Модильяни, не ищешь логику, а думаешь: как, и Модильяни тоже есть?! В коллекции, существующей 10 лет и включающей всего-то две сотни работ?! Но так и есть – и проект в ММОМА призван, среди прочего, представить собрание публике. Выставка – именно что генеральная репетиция перед долгожданным открытием собственной площадки V-A-C в здании ГЭС-2 рядом с Кремлем, которое реставрирует Ренцо Пьяно. По оптимистичным прогнозам, до конца 2019 г. ГЭС-2 откроется. Коллекция, таким образом, станет общедоступной. Определяя статус институции, директор фонда Тереза Иароччи Мавика избегает слова «музей», считая ее скорее культурной площадкой, на которой будут проходить концерты, кинопоказы, лекции, работать художественные мастерские, арт-резиденции, но главное – искусство будет показано не как везде и, кстати, бесплатно. Выставка в ММОМА, таким образом, одновременно манифест и проба пера. Комедия Помимо группы из 16 кураторов, создавших проект (их возглавил арт-директор V-A-C Франческо Манакорда, в прошлом директор «Тейт» в Ливерпуле), у каждого акта «Генеральной репетиции» есть свои сценаристы и режиссеры. Авторы либретто первого акта – создатели «Театра взаимных действий», театральные художники Ксения Перетрухина, Шифра Каждан, Леша Лобанов и продюсер Александра Мун. Чехов был выбран сразу, да и преимущества «Чайки» в предложенном контексте очевидны: внутри пьесы разыгрывается другая пьеса, комедия или трагедия – кто же разберет, среди героев – артисты, в сюжете – столкновение старого и нового театра, «Львы, орлы и куропатки» – чем не современный арт-проект? Перемещаясь по сцене, спроектированной бельгийским художником Конрадом Дедоббелером (и это была сложная задача – не просто встроить искусство внутрь музейной усадьбы, но заставить участвовать в действии даже вид из окон на Старопетровский монастырь), зрители попадали то в «Монолог Тригорина», то в «Выборы на роль Аркадиной» – на нее претендовали, среди прочих, Марелла Аньели, сфотографированная в 1953-м Ричардом Аведоном, и «Вампирша» Урса Фишера. Тогда как изображенная Модильяни Беатрис Гастингс едва ли годилась на роль примы. «Как нас принимали в Харькове!» – точно не о ней. В музейной «Чайке» случались перевоплощения – привет от Мамышева-Монро с Синди Шерман – и воспоминания о будущем («Друг на друге» Кунса в комнате «Через две тысячи лет. Пьеса Треплева»). В «Смерти Треплева» крутилось видео Франсиса Алиса «Ночной дозор» с гуляющей по галерее лисой. Это был постдраматический, но все же театр – вспомним, что те же авторы сочинили «Музей инопланетного вторжения», показанный по соседству в «Боярских палатах». Долгий спектакль шел – и будет идти – в сопровождении концертов, перформансов, лекций, кинопоказов, здесь можно было увидеть фильм, снятый Росселлини об открытии Центра Помпиду, и перформанс Александры Пирич «Мраморы Парфенона», в котором артисты повторяли позы статуй с греческих фризов. После гибели Пальмиры этот протест против колониальных захватов искусства кажется сомнительным, но перформанс был хорош. Философия Второй акт предъявил другой театр, да и театр ли – большой вопрос. Организаторы проекта называют его философским театром, апеллируя к профессии автора – австрийского философа-футуролога Армена Аванесяна – и названию действа – «Метафизика из будущего». Живущий в Берлине Аванесян, правда, еще и редактор издательства Merve Verlag, и шеф теоретической программы «Фольксбюне», и автор – вместе с режиссером Кристофером Ротом – фильма Hyperstition, в котором с помощью онтологии, научной фантастики и социологии подвергается сомнению категория времени. Свой анархический путь Аванесян продолжил и сейчас. Развернутая в музее «философская пьеса в 11 мыслеобразах» если и театр, то документальный. Среди самых удачных сцен – № 4, «Жизнь/смерть», с «Бесконечностью» Романа Опалки, сшитыми «куколками» Луиз Буржуа и совсем ранней сидуровской «Семьей горшков» (очень кстати Музей Сидура перешел недавно из МВО «Манеж» в ММОМА). Хорошее искусство всегда спасет, будь то абстракция Герхарда Рихтера или прокомпостированные Осмоловским «Билеты в рай». И теперь вся надежда на третий акт, который начнется в конце июля и будет идти до 16 сентября – его либретто пишет поэт Мария Степанова. Устроители не раскрывают нюансов постановки, но известно, что текст будет отсылать к сюжетам из ее книги «Памяти памяти». Не пройдет и месяца, как мы узнаем к каким.
