«Родительские войны. Как похищают собственных детей?»: в Москве прошла конференция, посвященная борьбе с киднеппингом

Сначала побежал один, потом второй, старшего ребенка вырвали, я младшую сразу схватила за торс, подняла, начали дергать, подбегать. Третий, который является отцом детей, начинает ребенка вырывать. Когда детей под мышками уволакивали, они последнее, что видели — это как маму по земле катают двое мужиков — Анастасия Белова, мать украденных детей. На связь отец детей не выходит, в МВД Тверской области говорят, что ребенок находится в Санкт-Петербурге, но подтверждения личностей похитителя и ребенка нет. На суды бывший муж не является, все время меняет место регистрации. В итоге суд обязал отца вернуть ребенка, но вот с исполнением решения — проблемы. Сейчас вообще механизм поиска детей, похищенных родителем, отсутствует. Что же касается исполнительной системы — даже имея на руках решение судьи, на судебных приставов надеяться тоже не стоит. Они могут разослать обращения, в банке узнать, в органы опеки обратиться по месту нахождения ребенка. По факту самим розыском они не занимаются. МВД розыском не занимаются, в гражданско-правовом, то есть это не их квалификация — Валерий Солянин, директор Национального центра помощи пропавшим и пострадавшим детям. Пока идут долгие поиски, если вообще идут, родитель может увезти ребенка куда угодно. Все делается проще некуда, несмотря на все судебные запреты. Проверенная схема — через Беларусь. При пересечении границы с одним родителем письменное разрешение от второго на вывоз ребенка не требуется. А дальше — куда угодно. Только за 9 месяцев 2017 года в розыск в России объявили больше семи тысяч детей. При этом серьезная ответственность тому, кто украл — не светит. Ибо нет такого понятия в законе, как «семейное похищение». Наказание у таких родителей-2-3 тысячи, и в лучшем случае — до 5 дней лишения свободы — Светлана Максимова, депутат Госдумы. Важное звено в этой сложной цепи — органы опеки. Именно они должны выступать посредниками между родителями и способствовать разрешению конфликта. Вот только сегодня эффективность действий соцработников у экспертов стоит под большим вопросом. Это наша боль по всей стране, они готовы лезть в благополучные семьи и отбирать там детей, но видя неблагополучные семьи, они бездействуют. При похищении детей играет роль человеческий фактор, где они принимают почему-то чью-то сторону, причем субъективно — Валерий Солянин, директор Национального центра помощи пропавшим и пострадавшим детям. Правовой базы по семейному похищению сегодня нет. Вот и получается: раз ребенок с одним из родителей — значит он в семье, то есть — в безопасности. Однако трудно спорить с печальной статистикой — украденные родителями дети часто не ходят в школы, детские сады, их права нарушаются, а жизнь ребенка превращают в сплошные переезды — чтобы не нашли. Эксперты сходятся во мнении — нужна четкая работа исполнительной системы, органов опеки и новый закон. Сейчас над этим работают в Госдуме вместе с юристами и общественниками.

«Родительские войны. Как похищают собственных детей?»: в Москве прошла конференция, посвященная борьбе с киднеппингом
© 360tv.ru