“Скиф”: "Шум и ярость" по-славянски
Жанр новой картины, исполненной в исторических декорациях и полной боевых трюков, определить довольно непросто — вешать ярлык фэнтези не хотелось бы, называть её только лишь псевдоисторическим экшеном — тем более.
Время действия, перенесённое на много столетий назад, определяется лёгкими намёками — в фильме косвенно упоминается христианская религия, исповедуемая славянами, при том, что скифы канули в небытие задолго до крещения Руси.
Тем не менее, судьбоносная встреча народов произошла. Впрочем, не стоит упрекать создателей фильма в недостоверности, особенно учитывая тот факт, что сами скифы вели кочевой образ жизни, письменности не имели вовсе, и сведений о себе оставили крайне мало — тем больше осталось пространства для творчества художников, воссоздающих на экране рассказ, который мог бы быть вписан в историю загадочного народа, стёртого с лица земли.
По замыслу авторов, эти жёлтоглазые кочевники превратились в виртуозных наёмных убийц, работающих за золото — и действующих профессионально и безжалостно, потому как по-другому им просто не выжить. Выезд на границу своих владений одного из древнерусских князей, некого “княже” в исполнении Юрия Цурило, в сопровождении свиты с тем, чтобы принять дары от соседей, оборачивается нелицеприятной встречей с таким наёмником.
Однако же любовь к драгоценному металлу была присуща не только скифам, но и знати, конкурирующей меж собой за киевский престол и потому способной к предательству и готовой к кровопролитию в любой момент. Даже самому князю, которого спасает от смерти брутальный, крепко сложенный Лютобор (Алексей Фаддеев), вовремя увидевший лучника, не чужда алчность — он не прочь носить грим золотого цвета, а отдыхать предпочитает в роскошной обстановке среди прелестных девиц.
Пожалуй, князь — один из самых неоднозначных персонажей во всей этой истории имеет на это право — и надо отдать ему должное в этом, ибо самые неприглядные качества его характера позволяют удерживать за собою власть в условиях постоянной войны. А потому дремать героям не приходится — надобно всегда быть начеку, если жизнь дорога. Лютобор, ещё вчера наиболее близкий князю, недолго радуется благосклонности судьбы — его жену и сына похищают неизвестные, а самого ратника подозревают в измене своему княже, которому он служит верой и правдой. Теперь он должен бежать из родного племени, чтобы вызволить своих близких из лап диких скифов.
Одного такого скифа, захваченного в плен, Лютобор берёт с собой — верткий и пронырливый Куница (Александр Кузнецов) готов помочь своему освободителю, чтобы вернуться в родовое гнездо.
Так, заклятые враги, один из которых носит нательный крест, а другой поклоняется воинственному Аресу, оба оторванные от своего племени, оказываются попутчиками. Языческая вера, кстати, является в фильме значимой движущей силой — один только ритуал принесения клятвы на крови — это целая эпопея. Однако, как выразился волк Куница, “дело ведь не в Богах, дело — в людях”, и эта фраза очень точно отражает мораль всей картины. Кстати, сам Куница в исполнении Александра Кузнецова получился невероятно обаятельным, да и выглядит он по-средневековому стильно, даже готично — а кроме того, всегда успевает вовремя прийти на помощь своему новому товарищу — поначалу даже кажется, что именно в его честь картина и получила своё название.
В отличие от чистого сказочного фэнтези, где есть очевидная борьба добра и зла, образы действующих лиц фильма писаны не только чёрной и белой краской — здесь нет однозначно положительных и отрицательных героев, стремления и поступки их порой амбивалентны, а мысли и чувства созвучны современному человеку. Разве что отношения здесь выясняют, разумеется, традиционным способом — почти исключительно с помощью физической силы, хотя без хитрости и смекалки не обойтись — драматургия выстроена таким образом, что буквально за каждым углом героев ждёт новый подвох.
Пафосные батальные сцены проходят на фоне прекрасных крымских пейзажей, которыми успеваешь даже любоваться, прислушиваясь к звукам фолк-музыки группы POTIR, погружающей в созерцание в тех сценах, когда на экране наступает затишье — как правило, кратковременное — а затем снова идёт борьба не на жизнь, а на смерть.
При этом даже в этом суровом мире находится место для вкраплений юмора, без которого происходящее не было бы столь живым и понятным — так, неизменную улыбку вызывает умилительный образ Трояна в исполнении Александра Самойлова, который усыпляет бдительность Лютобора, но не Куницы, способного видеть чужаков насквозь. Даже самые жестокие поединки находят неожиданное обоснование своей жестокости — изменение сознания воина объясняется действием шаманского напитка, приводящего в ярость того, кто его испробовал — и экран заливает алой краской.
Красного цвета, переходящего в бордовый, в картине вообще много, хоть он и не является определяющим — вокруг царствует песочная охра, а жители славянской общины носят ещё и прелестный голубой. Цвет и детали этнических костюмов, созданных художником Надеждой Васильевой, работавшей ещё на картинах Алексея Балабанова, продуманы до мелочей, как и многие артефакты, предметы быта и декоративного искусства, органично вплетённые в ткань произведения.
И наконец, в картине есть любовь и верность, честь и доблесть, трусость и предательство — всё это в столь мощной концентрации, что несмотря на динамично разворачивающееся действие, мы ни на минуту не забываем о светлых целях, к которым справедливо стремятся герои — и что важно, стремления эти смело может разделить и зритель. А открытый финал не только оставляет место для продолжения, будучи одновременно и восклицательным знаком, и троеточием, но и явно намекает на будущих героев истории, которые могли бы продолжить дело своих предков.
