Стоит ли смотреть фильм Фанни Ардан «Диван Сталина»

В московском кинотеатре «Пионер» прошёл показ фильма «Диван Сталина». Режиссёром драмы, снятой по мотивам одноимённого романа Жана-Даниэля Бальтасса, стала французская актриса Фанни Ардан. Роль советского вождя исполнил актёр Жерар Депардье. О чём эта картина и почему она может удивить российского зрителя — в материале RT. Упомяните фамилию Сталин в названии нового фильма — и интерес к картине возрастёт в разы. Складывается впечатление, что именно таким правилом руководствуются режиссёры, когда берутся за проекты об «околосталинских» персонажах и вписывают генсека в рабочие названия кинолент. Намерения французской актрисы, а теперь и режиссёра Фанни Ардан, решившейся на эксплуатацию образа Сталина, заключались в ином: она пыталась раскрыть тему взаимоотношений художника и человека, сосредоточившего в своих руках абсолютную власть, а Иосиф Виссарионович идеально подходил на роль последнего. Выбери Ардан другого, вымышленного персонажа, пришлось бы рассказывать зрителям, почему он держит в страхе всё окружение. В случае со Сталиным что-либо объяснять нет необходимости, а это экономия сил и экранного времени. Действие «Дивана Сталина» разворачивается на тайной грузинской даче генсека, куда он по совету врачей приезжает поправить здоровье. Там же находятся некая Лидия, с которой его связывают многолетние романтические отношения, и скульптор Данилов, вызвавшийся увековечить образ вождя. Сталин стар и измучен непонятной меланхолией — его преследуют воспоминания о покончившей жизнь самоубийством супруге (по признанию героя, единственного человека, которого он любил), он раздражается от каждого неверного движения своей свиты и, подобно доктору Хаусу, страдает от того, что «все лгут». Видимо, дойдя до крайней степени тоски и скуки, неглупая, знающая нравы генсека Лидия прямо перед его носом начинает оказывать знаки внимания юному Данилову. Сам скульптор в перерывах между короткими свиданиями ведёт обстоятельные разговоры с начальником службы безопасности и пытается понять, что важнее: сохранить достоинство или войти в историю как автор монумента великому Сталину. То, что перед нами фильм по меньшей мере своеобразный, становится ясно с первых кадров. Утопающий в тумане и экзотических деревьях португальский дворец Буссако скорее напоминает декорацию мистического триллера, чем резиденцию советского вождя; горничные в накрахмаленных фартучках, выстроившиеся в ряд, чтобы поприветствовать «хозяина», будто бы выкрадены из киноленты о жизни французской аристократии. А потом на сцене появляется Депардье в образе Сталина… Своё отношение к расхождениям во внешности Сталина и Депардье Ардан выразила одним словом: плевать. Стоит отметить, что к середине картины привыкаешь к выглядывающим из-под фуражки длинным волосам актёра или разнице в весе и даже перестаёшь замечать Депардье в Депардье. Однако поверить, что бросающийся бананами в прислугу человек и есть Сталин, нельзя ни на минуту. Ещё сложнее вообразить, что лидер государства с маниакальной настойчивостью будет воспроизводить у себя кушетку Зигмунда Фрейда, чтобы, лёжа на ней, подобно мнительному пациенту, пересказывать свои сны любовнице (перед этим заставив её прочесть труды психоаналитика). Сны Сталина, такие же незамысловатые, как и весь сценарий данной картины, призваны показать, насколько одинок вождь народов и как он от этого одиночества страдает. Это всё вполне могло бы быть правдой — снизить бы только градус сюрреализма... Время от времени Ардан всё же подкармливает зрителя отсылками к Сталину реальному. Так, в кадре внезапно появляется пластинка любимой пианистки генсека Марии Юдиной; устами самого Сталина нам ненавязчиво напоминают, что генерал Власик служит ему верой и правдой вот уже двадцать лет (хотя, если заменить этого героя любым другим военным, не изменится ровным счётом ничего); а поставивший неугодное «хозяину» кино солдат кричит, что арестован по ошибке — калькированное воплощение человека, до последнего верящего в непричастность лидера государства к репрессиям. Режиссёр словно пытается продемонстрировать владение фактическим материалом, мол, историю знаем, а выбор в пользу художественности сделан сознательно. Только эти попытки выбиваются из общей канвы и оттого смотрятся несколько нелепо. В какие-то моменты кажется, что создатели «Дивана» решили рассказать обо всех известных им фактах о жизни в СССР. Так, чтобы продемонстрировать вездесущность советской власти, они постоянно делают героев жертвами слежки. Прослушивающие устройства размещены в каждом уголке резиденции. И не только там — Данилову дают послушать запись разговора, который произошёл между ним и подругой-художницей в московском парке задолго до приезда на дачу. В общую клишированность картины вполне вписывается биография романтика-скульптора, который оказывается сыном врагов народа и в финале должен будет выбирать между жизнью и честью. При этом совершенно лишена любых советских клише Лидия (Эмманюэль Сенье). Это типичная француженка средних лет, слабо напоминающая русскую любовницу советского генсека, зато подходящая под антураж псевдосоветской туманной резиденции. В этом месте постоянно кричат то ли лисы, то ли люди, а по ночам, пока Сталин смотрит кино, персонал развлекается, как французы на набережной Сены. Всё это выглядит как сон Фанни Ардан. Поэтому неудивительно, что его герои думают как французы и ведут себя как французы. Даже атмосферу всеобщего напряжения и страха, которую так скрупулёзно пыталась воссоздать режиссёр, нивелирует романтический французский флёр. Впрочем, если и стоит смотреть «Диван Сталина», то только ради этого флёра и возможности увидеть мир глазами Фанни Ардан. И ещё, пожалуй, ради сцены с убегающей от овчарок маленькой собачкой — вы удивитесь, но она была снята с первого дубля.