«Кино – это образ жизни»
«Я должен отвечать за то, что я делаю, а не просто: «я художник, я так вижу». О кино. - Владимир Иванович, вами снято огромное количество фильмов, над чем вы работаете сейчас? – У меня прошел по телевидению большой сериал «Меморандум Парвуса» (или «Демон революции» – прим. Ред.). Сейчас я на этом же материале хочу сделать двухчасовой фильм для кинотеатра: о поезде, который привез Ленина, без которого вся история России пошла бы другим путем. Он и называться, скорее всего, будет просто - «Ленин». - А как вы ищете идеи для будущих картин? – Однозначного рецепта нет: когда как. Например, тему для фильма «Рой» я нашел, когда летел в самолете. Кто-то забыл журнал, я достал, открыл роман «Рой» Сергея Алексеева, прочитал, прилетел, позвонил на студию и сказал: «Покупайте права». По-всякому нахожу, это судьба. В основном, слава Богу, мне везло, и судьба так складывалась, что мне предлагали темы, которые меня заинтересовывали. Мне предлагают разное, и я имею выбор. - Вы часто говорили, что не будете снимать классику, при этом, есть фильм «Бесы» по Достоевскому. Да и фильм «Достоевский» - не классика, конечно, но о великом классике? Почему для Федора Михайловича сделали исключение? – От «Бесов» я не мог отказаться. Мне захотелось еще с Федором Михайловичем пожить, и я всегда считал, что это слишком актуальная тема, и ее можно актуализировать. - У вас какое-то особое отношение к Достоевскому? – Особое. На сегодня, безусловно. Я к нему отношусь, как к родственнику, и читаю его с удовольствием. - Дальше снимать классику не планируете? – Нет, нет, нет. Я постараюсь больше не снимать классику. Это чрезвычайно сложно, потому что там совершенная форма: классика она на то и классика. Это все равно, что подойти к скульптуре Давида Микеланджело и с ней уже ничего не сделаешь, можно только осветить ее как-то - поставить контровой свет, например, но не прикасаясь к существу. - Вы сняли фильм «72 метра», который не может никого оставить равнодушным. Может быть, у вас есть идеи, снять что-то о других подвигах наших военных, про Сирию, например? – Для того, чтобы на эти актуальные темы снимать кино, надо чтобы прошло время. У американцев есть хорошее кино про Вьетнам, но оно появилось только спустя 20 лет. Эти события должны отойти на второй план. Пока это все скорее темы для телевизионных репортажей. Слишком горячее все, не прикоснешься к этой сковородке. Надо чтобы время прошло. – В своих фильмах вы часто задеваете тему истории: это и «Демон революции», и «1612», и «Гибель империи»...Как вы нащупываете грань, где можно интерпретировать исторические факты, а где нет? – В этом плане ко мне даже есть претензии историков и людей, но без этого не обойтись. Еще ко Льву Толстому, когда он написал «Войну и мир», ветераны войны 1812 года писали претензии. Это дело обыкновенное и всегда вопрос личной ответственности. Я ведь не могу говорить про себя, что все делаю правильно. Но я должен компетентно отвечать за то, что я делаю, а не просто: «я художник, я так вижу». - Срабатывает какой-то щелчок, барьер? – Нет. Просто есть мое воспитание, определенный культурный фон, в котором я существую и все. Других критериев нет. - В фильме «Меморандум Парвуса» вы показали авторскую версию образа Ленина. Не было идеи снять фильм, в котором создавался бы образ Сталина? Какой бы он тогда был: герой или злодей? – Нет идеи, и я вряд ли бы снимал фильм про Сталина. Я начинаю что-то понимать, когда окунаюсь в материал. А так Сталин для меня пока слишком общее понятие и слово. И слишком диаметрально-противоположные точки зрения на него. Это горячая сковородка. Я вообще не думаю, что про него нужно что-то снимать. – Почему? – Пока не нужно. Надо чтоб это все перебродило. Это как вино: оно должно перебродить. – А с Лениным уже перебродило? – Ленин умер значительно раньше. И с ним все не так остро, хотя тоже очень непросто. «Если бы я сюда не приехал, получилось бы, что я говорю одно, а делаю другое». О «Человеке труда» - Владимир Иванович, вы вошли в жюри «Человека труда»…В начале своего трудового пути вы работали на Павлодарском тракторном заводе художником-конструктором. Как считаете, важно ли искусство для рабочего человека? - Рабочий человек – это человек, который, как правило, занят делом важным и полезным, в отличие от большого количества людей, которые не заняты делом. Это образ жизни. Когда-то это было так естественно - видеть фильмы «Весна на Заречной улице», «Высота». Песни из этих фильмов подкрепляли, поддерживали, объединяли людей. Это целая культура. Речь идет о том, чтобы не потерять ее. Может быть, роботы когда-то и заменят людей, и это станет неактуально, но пока еще, слава Богу, живут живые люди. Надо прикладывать усилия, чтобы не потерять культуру. - То есть фильмы о рабочем классе нужно снимать именно с этой целью, чтобы не потерять культуру? - Конечно! Много людей заняты этим (работой на производстве) и, наверное, им должно быть обидно, что их не замечают: они заняты важным делом, а про них никто ничего не делает. Когда-то в советское время это было может быть слишком с пережимом, фильмы на производственную тему воспринимались почти как ирония. Но сейчас качество культуры в этой сфере деятельности человека нужно вернуть. - Кинофестиваль проходит уже в третий раз, насколько изменилась его качественная составляющая? Можно сказать, что фестиваля растет? - На предыдущих фестивалях я не был, но все в один голос говорят, что рост безусловный и очевидный: на третьем фестивале произошел просто качественный скачок, чему я охотно верю, потому что он прошел на очень хорошем уровне. - Сразу ли вы согласились войти в жюри фестиваля, и насколько сложно было судить участников? - Согласился не сразу, потому что очень занят. Но в данном случае это был мой долг, потому что я на совете по культуре при президенте как раз говорил об этом: что мы теряем заводской и деревенский культурные слои. Если бы я сюда не приехал, получилось бы, что я говорю одно, а делаю другое. Именно поэтому я нашел возможность приехать. Выбор было делать непросто, но, слава богу, что он был (выбор). Здесь были такие блокбастеры, уже заявившие о себе фильмы, как «Салют-7», «Ледокол». Мы их даже вынесли немного за скобки, потому что хотелось поощрить молодую поросль. Но это был небольшой компромисс. Отдельная радость видеть, что есть люди, занятые делом, которые счастливы в своей профессии. Это интересное явление получилось. - Какой проект фестиваля вам больше всего запомнился, понравился? Почему? - Я не имею права так выделять. Запомнились все, которые мы наградили. Мне очень понравился осетинский проект, который получил гран-при «Венера». Хороши все. Мы никому не присудили приз просто за тему. - Сейчас много рассуждают про кризис в российском кино, что вы думаете по этому поводу? Способны ли оказать влияние на развитие отечественного кинематографа такие фестивали, как «Человек труда»? - Так глобализировать пока рано. Дай бог, чтобы эта тема вообще выросла и сложилась, потому что пока к ней отношение снобистское и почти пренебрежительное. Про кризис сегодня говорить сложно, потому что за последний год было столько прорывных проектов. Наш зритель наконец-то пошел в кино, кассовые сборы успешно уже конкурируют с голливудскими блокбастерами. Слава богу, наш зритель вернулся в кинотеатры. Это уже главное. Теперь нам нужно не обмануть надежды, которые он возлагает. Теперь вернувшихся нужно удержать. Пять простых вопросов от «ФедералПресс» – Что для вас кино? – Образ жизни. – Самый любимый фильм? – «Рублев» Тарковского. – Последний фильм, который посмотрели вне фестиваля «Человек труда»? – «Движение вверх». – Любимая книга? – «Братья Карамазовы» Достоевского. – Кому из режиссеров отдаете предпочтение? – Есть такой замечательный режиссер - Луис Бунюэль. Не все его знают, даже большинство не знает, кто это такой. Но это замечательный классик: испанский режиссер-сюрреалист.
