Войти в почту

Душа Нью-Йорка и "Голодные сердца" Саверио Костанцо

Премьера нашумевшего фильма Саверио Костанцо «Голодные сердца» с Адамом Драйвером и Альбой Рорвахер в главных ролях прошла в киноцентре «КАРО 11 Октябрь». Вдохновленный романом Марко Францозо «Ребенок-индиго», фильм стал триумфатором 71-го Венецианского кинофестиваля, где получил пять премий, включая высшие актерские награды. Рассказываем о том, как итальянская страсть встретилась в «Голодных сердцах» с американским расчетом и почему роль в этом фильме называют сильнейшей в карьере Адама Драйвера. Актуальное расписание показов можно посмотреть на сайте https://itcinema.ru/ Американец и итальянка при комичных обстоятельствах знакомятся в туалете китайского ресторана, из которого не могут выбраться, — «Голодные сердца» начинаются, как могло бы начаться продолжение сериала «Девочки», прославившего Адама Драйвера еще до «Патерсона» и «Звездных войн». Зритель готов к привычно романтичной нью-йоркской истории в духе тех же «Девочек», которых часто называют «Сексом в большом городе» для хипстеров — картина Нью-Йорка в них довольно похожа. Но Саверио Костанцо ведет нас по другому Нью-Йорку. Если рассматривать первую сцену как метафору, то становится ясно: здесь Нью-Йорк — уже не город свобод и возможностей, но город-ловушка, город закрытых дверей, в которые можно стучаться до отчаяния — никто не услышит. А если и услышит — пройдет мимо или, как те китайцы, спросит что-то до смешного безразличное вроде «вы хотите сделать заказ?». Героиня Альбы Рорвахер («Идеальные незнакомцы», «Одиночество простых чисел», «Страшные сказки», «Чудеса», «Кровь моей крови»), итальянка Мина, работает в посольстве и мечтает вернуться на родину. «Что лучшее в таком большом городе, как Нью-Йорк? Возможность из него уехать», — говорилось в уже упомянутом выше сериале. Но по целому набору невротических состояний Мины зритель понимает: в экранное время этого не произойдет. Италия здесь как прекрасный мираж в песне о любви, которую на итальянском поет Драйвер, — песня заканчивается, мираж исчезает, и вместо привычно прекрасного Нью-Йорка зритель вместе с героями оказывается в минималистичном, замкнутом, почти клаустрофобном пространстве. «Столица мира» сжимается фактически до пары метров пространства вокруг героев, чему способствуют съемки ручной камерой и Go-Pro, близкие планы и использование 16-миллимитровой пленки. Иногда создается ощущение, что на экране — мокьюментари или реалити-шоу. «Голодные сердца» продолжают традиции неорелизма, только уже не итальянского, американского. Атмосфера нагнетается с каждой минутой — по уровню саспенса портал IndieWire сравнил «Голодные сердца» с картинами Альфреда Хичкока и «комнатной трилогией» Романа Полански. Саверио Костанцо жил в Нью-Йорке несколько лет и не видел другого фона для этой истории: «Нью-Йорк — напряженный, агрессивный город, который вызывает в человеке инстинкт самозащиты. "Голодные сердца" — это история Нью-Йорка». Выжить в агрессивной среде можно, объединившись. Не успели герои познакомиться, как уже идут к алтарю. Но семья оказывается для обоих очередной ловушкой, ведь одиночество — не лучший повод быть вместе. «В наикачаемом из миров важно прижаться» — так было в одном стихотворении Вознесенского. Но что делать, если ты прижимаешься к любимому, а потом вдруг видишь, что это незнакомый тебе человек? Хуже того — ты не знаешь самого себя. А вот город, полноценный третий герой, кажется, знает о героях намного больше и, как кукловод, все дальше уводит их от самих себя по лабиринту страхов и сомнений. Нью-Йорк, оказывается, тоже голоден. «Большое яблоко» Саверио Костанцо можно точно описать цитатой из «Тропика Козерога» Генри Миллера: «Ночные улицы Нью-Йорка отражают распятие и смерть Христа. Когда они покрываются снегом и воцаряется совершенная тишина, из уродливых строений Нью-Йорка несется музыка такого черного отчаяния и несостоятельности, что от нее пробирает дрожь. Здесь ни один камень не клался с любовью или почитанием, ни одна улица не прокладывалась для танцев и веселья». Танец, который танцуют герои «Голодных сердец» на свадьбе, оказывается макабром, пляской смерти. Справедливости ради, история оставляет шанс и для жизни, ведь если сердце может испытывать голод, значит, оно живо. Но чем можно удовлетворить голод сердца? Только любовью. А если любовь оказывается очередным перехваченным на ходу фаст-фудом, который предлагает современный мир?.. Еще герой «Манхэттена» Вуди Аллена хотел написать книгу о Нью-Йорке как городе-символе распада человеческой личности. Саверио Костанцо продолжает тему, но теперь без шуток. Адам Драйвер, за роль в «Голодных сердцах» получивший высшую награду Венецианского кинофестиваля — Кубок Вольпи, — и обойдя в номинации Аль Пачино, Уиллема Дефо и Майкла Китона, объединил в своем герое голос разума и голос сердца, став проводником той самой спасительной любви. Адам из «Девочек» вырос в Джуда из «Голодных сердец», стал мужем, отцом, кормильцем (в контексте фильма слово обретает новые смыслы). На его примере зритель может задуматься уже над тем, как удовлетворить свой голод — до общения, до понимания, до душевного тепла, до взаимопроникновения и слияния, — голод, который есть, наверное, у каждого из нас. Вечно голодный ребенок Мины и Джуда — символ изголодавшейся до нежности души, за которую мы несем ответственность. Саверио Костанцо своим фильмом красиво напомнил: мы живем в мире отчуждения, а Нью-Йорк — это и правда столица мира, в которой можно увидеть любую страну, любой город, любую семью и, наконец, любую душу. Нью-Йорк Костанцо может по-настоящему испугать, заставить обратиться внутрь себя, найти там своего ребенка и дать ему то, что он отчаянно просит. В Москве на языке оригинала с русскими субтитрами «Голодные сердца» можно увидеть в кинотеатрах «Иллюзион», «5 звезд на Новокузнецкой», «Фитиль», ЦДК, «Пионер» и в кинозале Третьяковской галереи. На русском языке — в кинотеатрах сети КАРО и МОСКИНО, «Бульваре», кинотеатре ГУМа», «5 звездах на Павелецкой», «Ролане», «Эльдаре», «ЛЮКСОРе Центр» и «ЛЮКСОРе Гудзон».

Душа Нью-Йорка и "Голодные сердца" Саверио Костанцо
© ИД "Собеседник"