Богатырские ворота Александра Романовского
Когда-то одиннадцатилетнего Сашу Романовского пригласил сам маэстро Спиваков выступать со своим оркестром “Виртуозы Москвы”. В тринадцать лет он - ученик Леонида Маргариуса в Фортепианной академии в итальянской Имоле. И вот, где это видано? В свои пятнадцать юный артист — уже Почетный академик Болонской филармонической академии. Звание было присвоено за исполнение “Гольдберг-вариаций” И. С. Баха. Наисерьезнейший повод - 'дорасти' до интерпретации гольдберговских вариаций! А в 2007 году Папа Римский Бенедикт XVI слушал его Моцарта. Послужной список тридцати трех-летнего Александра Романовского длинный и успешный — многочисленные концерты, выступления по всему миру, конкурсы, фестивали, организация Международного конкурса юных пианистов Владимира Крайнева, где с 2013 года Романовский является художественным руководителем. В программе московского вечера пианистом были заявлены “Арабеска”, Токката, “Карнавал” Шумана и “Картинки с выставки” Мусоргского. “Карнавал” Роберта Шумана и “Картинки с выставки” Модеста Мусоргского - два ярчайших произведения, два шедевра композиторского мастерства, два интереснейших цикла программной музыки, оказавших сильное и разностороннее влияние на развитие фортепианной литературы. Оба композитора были представителями психологического направления в музыке XIX века. Оба сочинения отличаются оригинальностью композиционной формы, разработкой новых пианистических средств для воплощения ярких правдиво-реалистичных образов, “портретных характеристик” и, наоборот, фантастически-таинственных персонажей и картин. Оба новатора, великий немецкий романтик и гениальный создатель "Бориса Годунова", каждый по-своему, утверждали новые принципы музыкального искусства. Фото: http://www.alexanderromanovsky.com/ Вероятно, по этим причинам “Карнавал” и “Картинки с выставки”, 'встретившись' в одной программе концерта, составили чрезвычайно интересную музыкальную дискуссию между двумя национальными культурами, двумя гениями, двумя блестящими изобретателями, самобытно отражающими духовный мир человека, борьбу с рутиной, с мещанством в искусстве и жизни. Действительно, Романовский, подтвердивший своё умение со времен “Гольдберг-вариаций” мастерски выстраивать циклы фортепианных миниатюр, выводил слушателя на любопытнейший сравнительный анализ двух этих крупных форм, неизменно заставляя восхищаться красотой и стройностью композиций “Карнавала” и “Картинок”. В первом отделении Романовский предварил появление образной сферы “Карнавала” двумя музыкальными мыслями, пьесами - “Арабеской” и Токкатой. Они прозвучали как Эвзебий и Флорестан, согласно признанию Шумана, выражающие его собственную противоречивую и двойственную натуру. В “Карнавале” Эвзебий и Флорестан составляют вместе не что иное, как музыкальный автопортрет. Фото: http://www.alexanderromanovsky.com/ Рояль под длинными тонкими пальцами пианиста в “Арабеске” звучал ароматно-нежно, задумчиво-мечтательно. Тoкката оттенила контраст, с присущей ей энергией, молодой силой Флорестана-Шумана. Эта виртуозная штучка требует значительного развития кистевой техники, исполнения в быстром темпе октав и аккордов. Легкие, точные, стремительные октавы свободно 'вытряхивались' из рукава пианиста, не вызывая никаких затруднений. Часто исполнители грешат в этой пьесе перегруженностью динамикой и силой, спровоцированной самой шумановской фактурой. У Романовского токката прозвучала почти изящно-салонно. “Карнавал” - квинтэссенция идейно-эстетической концепции Шумана-композитора и просветителя, названная “миниатюрными сценами на 4-х нотах”. Звуки ASCH, “музыкальные” буквы в фамилии Schumann и название небольшого города в Богемии, где жила знакомая девушка композитора Эрнестина фон Фриккен - тематическое ядро каждого номера цикла. Музыка Шумана предъявляет к пианисту высочайшие художественные требования. Проникновение в сокровенные глубины шумановского мышления подразумевает музыканта с богатым духовным миром, тонкой душевной организацией и поэтическим воображением. Романовский в “Карнавале” дышит свободно, погружает в стихию танца, создавая психологическое напряжение и давая эмоциональные передышки. Опытный исполнитель выверенно выдерживает паузы между номерами и пульсирует романтическим чутким rubato. Шуман - его сфера, близкая по духу. Фото: http://www.alexanderromanovsky.com/ И вдруг, во втором отделении Романовский предстает в совершенно другом амплуа. Появляется жесткость, резкость в облике и звуке пианиста. 'Нечистоплотная' обертоновая педаль отсылает к другой стилевой сфере, обнажая трагизм музыки, причины её появления и судьбы её носителя, Модеста Мусоргского. “Картинки с выставки” были написаны после посещения посмертной выставки работ художника Виктора Гартмана, близкого друга Мусоргского, которая подтолкнула гениальное воображение композитора к созданию глубоко оригинального, не имеющего прецедентов произведения. Колористичность и живописность исполнения Романовского, предельная контрастность, необыкновенная звуковая мощь и легчайшая звуковая трепетность, а также реализм оперного Мусоргского, присутствующий в портретных характеристиках персонажей “Картинок с выставки” сочетались с идеально возведенной пианистом формой этого цикла. Произведение надежно опиралось на детально отшлифованные динамические и темповые конструкции. Оно звучало целиком как “Богатырские ворота”, название завершающего номера, с мощным фундаментом и древнерусским декором. Пианист исполнял его как оперно-театральное действо, нечто большее, чем просто фортепианный цикл разнохарактерных пьес. Яркое сюжетное полотно, сквозное развитие мышления, оркестрово-хоровое звучание рояля, особенно в колокольном звоне, широкий круг образов и понятий, включающий все характерное в творчестве Мусоргского. Критики дружно отмечают Александра Романовского, как чуткого пианиста. Но чуткость может быть разная. Пианист показал предельное чуткое внимание к замыслу Шумана и Мусоргского, выявив столь разнохарактерную и детальную, и масштабную красоту.
