Джаз под обстрелом. Как Петрович и Николаич принесли музыку на улицы Донецка

Музыкальный дуэт уличных музыкантов из Донецка не прекращает играть даже во время боев и артиллерийских обстрелов. Раньше Петрович и Николаич преподавали в консерватории, ездили с концертами по миру и выступали перед стадионами. А когда в родной край пришла война, попытались спасти хотя бы музыку. Послушать их отправился корреспондент «360». Донецкий «Бродвей» Воскресным днем на бульваре Пушкина не протолкнуться. Это сердце Донецка, местная «Золотая миля». В отведенное комендантским часом время, с пяти утра до 23 часов, здесь ни на минуту не останавливается людское броуновское движение. В невысоких опрятных сталинках теснятся самые модные места города: барбершопы, бургерные, бутики. Во дворах затаился элитный автопарк. Пожалуй, если продать его по бросовой цене, бюджет непризнанной республики можно было бы чуть ли не удвоить. По выложенным плиткой тенистым аллеям чеканят нестройный шаг молодые матери. Из колясок удивленно и с интересом изучают окружающий мир малыши — посмотреть действительно есть на что. Летом бульвар (или, как его называют местные, «Бродвей») пестрит едва ли не всеми цветами радуги. Пронзительно-зеленая листва деревьев спасает от полуденного зноя прохожих. В огненно-красном фуд-траке готовят бургеры, шаверму и фалафель. Неподалеку шумит компания ребят со скейтбордами. Молодые, едва за 18, а то и младше. Модные стрижки, глаза прикрыты очками Ray Ban New Wayfarer. Пьют пиво, спрятав бутылки в бумажные пакеты. Один из парней делает удачный трюк, скользя на доске по краю лавки, пока подруга снимает его на телефон. «Вот это вообще ништяк! В слоу-мо круто вышло. Выкладывай!» — восторженно кричит девчонка. Выложить, правда, вряд ли получится — в городе только начали налаживать 3G-связь Посреди бульвара на полукруглой лавочке расположились уличные музыканты. Их двое, старики за 70: Петрович и Николаич, как называют сами себя. Завсегдатаи бульвара Пушкина и местные любимцы. Одеты стильно: черные пальто, шляпы, накрахмаленные рубашки, длинные шарфы. Из-под седых бровей с хитринкой смотрят живые, подвижные глаза. У Петровича серые, у Николаича — темно-карие . Манеры у обоих галантные. Красивым девушкам Петрович сдержанно улыбается, а затем поправляет двумя пальцами поля шляпы. Будто честь отдает. Николаич, встретив знакомую, едва заметно кланяется. Сюда, на бульвар Пушкина, друзья каждый день приезжают на сером Ford лохматого года выпуска. Садясь за руль, Петрович с достоинством выруливает с парковки на оживленную улицу. В прокуренном салоне из колонок негромко играет джаз. Внешне автомобиль напоминает самого Петровича: старый, но не потерявший прежнего шика и обаяния. Задние сидения и багажник под завязку забиты дряхлыми, еще советскими инструментами. Перед каждым выступлением Петрович с беспокойством осматривает переносной усилитель на предмет поломок. Паяный-перепаянный литовский аппарат (на вид будто из запасников музея ретро-техники ) хрипит, что есть мочи, но работу свою выполняет четко: игру музыкантов слышно едва ли не на всем бульваре. Дуэт «Донбасс Арена» Старики и сами не помнят, сколько знакомы. Вместе преподавали в филармонии и консерватории, так что сотни бывших студентов их знают как Бухтиярова Анатолия Петровича и Гладкова Николая Николаевича. С концертами объездили полмира — играли в Европе и Америке. Вместе же ушли на пенсию, но с музыкой не завязали. Назвали свой дуэт «Донбасс Арена». Раньше, до войны, играли на стадионе перед футбольными матчами «Шахтера». Зарабатывали неплохо. Теперь, когда большой футбол по понятным причинам покинул Донецк, пришлось перебраться на городские улицы. За перемены в жизни старики ни на кого обиды не держат, так что даже приспособили между барабанами небольшой черно-сине-красный флажок. Николаич держит его отдельно от всех остальных музыкальных принадлежностей, во внутреннем кармане пальто. Дрожащими пальцами (годы берут свое) он разглаживает полотнище с нарисованным двуглавым орлом и словами «Донецкая республика». Флагу положено самое заметное место на ударной установке, между двумя том-томами . Теперь можно и вдарить рок. Живут старики в районе разрушенного аэропорта. Самое опасное место в городе. Непросто так его называют АД — сокращенно от «Аэропорт Донецк». Война тут не замолкает ни на час. До жилых домов от украинской армии всего пара-тройка километров. Чем ближе к терминалу, тем чаще плотная частная застройка зияет разрушенными строениями, будто выбитыми зубами. С середины апреля цветущие кусты смородины или пышные яблони уютно прячут за собой дачные домики. Правда, ни яблоки, ни смородину здесь уже третий год почти никто не собирает. Люди оставили большую часть поселка, спасаясь от войны, так что летом тут терпко пахнет несобранными плодами. Район ежедневно попадает в сводки по обстрелам. Ни воды, ни газа тут уже давно нет. Телефон ловит только время от времени, так что дозвониться до стариков сложно. Если получится, в трубке прозвучит вкрадчивый голос Петровича: «Здравствуйте, кого вы хотели?». Отсюда на своем верном Ford Петрович с Николаичем каждый день ездят в безопасный центр города, где почти не слышно взрывов и стрельбы. С трудом найдя на переполненной улице место для парковки, товарищи начинают выгружать свой нехитрый скарб. Хоть душой старики еще хоть куда, силы уже не те, так что ударную установку несут вдвоем, останавливаясь на передышку каждые 20–30 метров. Играют так же, с антрактами через три песни. Закуривая, Петрович задумчиво рассматривает прохожих, улыбается, наткнувшись взглядом на знакомые лица. Морщинистые пальцы будто живут сами по себе, наигрывая на воображаемой клавиатуре аккордеона одному Петровичу известную мелодию. Если не присматриваться, можно решить, что у старика просто-напросто трясутся руки. Уличный вальс В репертуаре дуэта преимущественно советские марши и песни, часто переходящие в джазовую импровизацию, но главный хит — Smoke On The Water от Deep Purple. Играют его самозабвенно, зажмурившись, резко притопывая в такт по брусчатке отполированными до блеска штиблетами. Петрович ловко управляется с аккордеоном, Николаич держит ритм на барабанной установке. Понимают друг друга не то что без слов, а даже не переглядываясь. Когда в поле зрения появляется шумная свадьба, старики берут секундную передышку и с едва заметного кивка головы начинают играть марш Мендельсона. Свадьба в полном восторге, да и старики довольно улыбаются. Все-таки приятно находить общий язык с молодежью. Постепенно вокруг музыкантов скапливаются слушатели. Публика в Донецке отзывчивая и благодарная. Футляр аккордеона постепенно наполняется мелочью и купюрами. Когда начинает звучать советский вальс, полный мужчина в черной куртке и кепке, смущаясь, подхватывает за талию свою спутницу и принимается с ней танцевать. Вскоре к ним присоединяются и другие пары. Среди слушателей выделяется рыжеватый мужчина европейского вида. На шее фотоаппарат, в руках блокнот. Представляется Майком, журналист швейцарского радио. По-русски говорит с акцентом, но вполне сносно. В Донбассе он уже больше недели, но в Донецк приехал только сегодня. До этого работал на украинской стороне. Спрашиваю, как обстоят дела по ту сторону фронта. «Точно так же, как здесь, только флаги другие», — задумчиво отвечает иностранец. Около музыкантов он простоял минут 15. Перед уходом пожал старикам руки и оставил в футляре несколько крупных купюр. Под звуки «ополченок» Музыка стариков на бульваре Пушкина не замолкала даже во время самых страшных обстрелов Донецка. Как-то в середине марта 2015-го Николаич с Петровичем привычно припарковались у ресторана. Разложились на любимой лавочке. Время было суровое, ожесточенные бои шли по всему фронту, город опустел. По пустым дорогам, наплевав на все правила дорожного движения, неслись редкие машины с мигающими аварийными огнями, до отказа набитые вооруженными людьми — это ополченцы отчаянно пытались удержать город, перебрасывали силы с одного участка фронта на другой. До сих пор в Донецке по старой памяти «аварийки» иначе как «ополченками» не называют. Канонада не смолкала ни на минуту. «Так можно и без барабанов обойтись, ритм за нас отстукивают» — пошутил Николаич, когда бахнуло особенно сильно. Сюда, в центр города, Петрович с Николаичем приехали поддержать тех немногих, кто не покинул Донецк. Для стариков это была их собственная, личная передовая. По ту сторону фронта — смерть, страдания и разрушения. И друзья заиграли. На пустынном бульваре слушать музыку было некому, но стариков это не смущало. Главное — что есть они сами. Веселые и немного нелепые. Живые и не сдавшиеся. Главное — чтобы музыка не прекращалась. Так что за «Катюшей» без перерыва шла «Прощание Славянки». В это время где-то очень близко, также одни за другими, звучали «прилеты» и «выходы». Когда мина разорвалась в 20 метрах от музыкантов, Петрович уже мысленно попрощался с жизнью. Нечеловеческая сила сбросила его с лавочки и вдавила в сырую мартовскую землю. Над головой засвистели осколки от еще одного снаряда, с бешеным, оглушающим ревом разорвавшегося неподалеку. В ушах звенело. Сперва посмотрел на Николаича. Живой. Рассеяно крутит в руках барабанную палочку, по щекам из ушей текут две тонкие струйки крови. Ударная установка опрокинулась и разлетелась по частям на добрый десяток метров вокруг. Черт с ней. Да что же это такое все звенит?! Оказывается, одна из тарелок, прокатившись по брусчатке, врезалась в урну с характерным звоном. Эти несколько секунд для Петровича растянулись так, будто прошла четверть часа. На карачках он дополз до друга, отобрал палочку. Николаич осатаневшим взглядом смотрел на товарища и как рыба на суше беззвучно открывал рот, силясь что-то сказать. Вместе встали, осмотрелись. Повезло музыкантам несказанно: их любимая, насиженная лавочка оказалась в аккурат между двумя свежими, еще дымящимися воронками. Проезжавшие мимо ополченцы привезли стариков в госпиталь. Отделались легко: у Петровича ушибы и ссадины, у Николаича контузия средней степени тяжести и временная потеря слуха на правое ухо. Даже музыкальные инструменты удалось починить. Один из осколков прошел ровно через мембрану бас-барабана , самого большого во всей установке. Нога Николаича находилась в считанных сантиметрах от траектории полета смертоносного куска металла. Спустя неделю друзья пришли на то самое место, где чуть не погибли. Петрович достал из чехла аккордеон. Николаич оценивающе присмотрелся к новой мембране бас-барабана . Переглянулись. «One, two, three, four» — отсчитал Петрович и дотронулся до клавиатуры. Тут же в дело вступил Николаич. Главное — чтобы музыка не прекращалась.