"Сон в летнюю ночь" — живой, воздушный, фоменковский

ТАЛЛИНН, 9 окт — Sputnik, Владимир Барсегян. В Таллинн после большого перерыва приехал театр "Мастерская Петра Фоменко". Театр, о котором можно и нужно говорить в превосходной степени. Ибо планка, когда-то заданная его создателем, человеком, чьим именем театр ныне называется, находится буквально на пределе человеческих возможностей. Спектакли, которые появляются на подмостках театра, — удивительно тонкие, живые, наполнены воздухом творчества, насыщение которым не наступает никогда. Карэн Бадалов Нам удалось встретиться с Кареном Бадаловым, одним из тех актеров, которые вместе с Петром Наумовичем Фоменко, великим русским режиссером и театральным педагогом, создали знаменитый театр. Воздух — основа театра — Пьеса "Сон в летнюю ночь", по которой ваш театр привез спектакль в Таллинн, по моим ощущениям, просто соткана из воздуха. А воздух — это та материя, с которой так любил работать Петр Наумович Фоменко. Вспоминаю наш с ним разговор после спектакля "Таня-Таня", когда Фоменко, смеясь, рассказал об актерской задаче, которая была им поставлена исполнителям: "Я сказал им, держитесь за воздух!". Для меня "Сон в летнюю ночь" — это своего рода возвращение Мастера на сцену его театра, пусть и не в буквальном смысле этого слова. — Ощущение атмосферы, воздуха, о котором вы говорите, безусловно, присутствует у нас в театре. Но вот уже пять лет, как нет Петра Наумовича, и для меня спектакль "Сон в летнюю ночь" — это первый и единственный спектакль, в котором присутствует такое важное для актеров понятие "необходимость". Необходимость что-то сделать, что-то выразить. А атмосфера, воздух… Иван Поповски, осуществивший постановку, умеет делать красиво, делать "воздух", он обладает этой способностью, которой у других московских режиссеров нет. - Раньше это умел делать Петр Наумович. — Петр Наумович делал это по-другому. Он владел мастерством разбора через актеров. И этот воздух, о котором вы говорите, — это вязь, и она шла через конкретных людей. Фоменко всегда очень долго выбирал актеров на роли, потому что считал, что ошибиться здесь нельзя. А воздух… Помню Петр Наумович рассказывал, как он шел в театр и ему стало внезапно плохо. И тогда Фоменко выяснил, что самая надежная опора — это воздух, он за него схватился и как-то дошел до места. - Ваш актерский курс, из которого потом вырос театр, — вы никогда не задумывались о том, почему все так замечательно сложилось? Это был счастливый случай или осознанный выбор Фоменко? — Конечно, и выбор Фоменко, и случай. Помните эти строчки: "О сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух, и опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг, и случай, бог изобретатель…". Актерская кровь - Меня очень заинтересовала одна фраза, которую вы когда-то произнесли. Вы сказали, что спектакль нужно играть так, чтобы после того, как он закончится, нельзя было бы его сыграть еще раз. — В этой фразе для меня всё. Это та самая "необходимость". Это когда вы выходите на сцену, и у вас есть в этом необходимость что-то донести, и вы это делаете открыто. Либо на сцене вы себя бережете и делаете всё, только прикоснувшись. Если вы "притрагиваетесь", то и публика только "притронется", но если вы в это вкладываетесь и стараетесь донести свое "я", то второй раз спектакль по его окончании практически невозможен. - Та сама "необходимость", о которой вы упомянули касательно "Сна в летнюю ночь", это, наверное, также связано с Фоменко? Помнится, что он иногда говорил актерам о том, что они "сегодня играли неплохо, но в этом не было крови". — Когда Петр Наумович находился в зале и мы об этом знали, мы играли всегда чуть лучше. Ведь все понимали, что после этого может быть разбор и режиссер может дать по башке. У Фоменко был абсолютный авторитет, и у актеров — фантастическое к нему уважение. Как пример приведу тот случай, когда погиб актер нашего театра Юра Степанов. Карэн Бадалов Мы все подумали о том, что спектакль "Волки и овцы" нужно снимать — ведь это был спектакль Юры. И удивительно, что Петр Наумович ответил на это, что спектакль должен продолжаться. Я не думаю, что какой-нибудь другой режиссер мог бы так поставить вопрос, но в случае с Петром Наумовичем все зажали свое "я" и пошли на это. Я абсолютно убежден, что будь на его месте другой режиссер, этого спектакля больше не было бы. - Кстати, тут я должен вспомнить еще одну вашу фразу о том, что Петр Наумович был для вас единственным человеком, с котором вы безоговорочно соглашались и не спорили. — Нет, спорили все, но внутренне. Внешне я старался с ним никогда не спорить, даже если был в чем-то не согласен. Я понимал, что в нем такая глубина… Знаете, существуют люди, у которых есть, как это говорится, второй и третий план. Вот у Фоменко не было планов. У него была глубина. Мощь, глубина и культура. Спорить с ним было бессмысленно, надо было просто попытаться это переварить и дождаться того момента, когда всё встанет на свои места. Легкость трудных мелочей - Это, наверное, касается и вашего персонажа в спектакле "Волки и овцы", где вы терпеливо ждали, когда роль в вас "пойдет". И вас сам процесс не смущал. — Именно процесс. И Фоменко нас приучил к пониманию того, что процесс интереснее результата, результат просто вытекает из процесса. Процесс гораздо более многогранен. Фоменко очень любил процесс, любил каждую секунду и каждую мелочь, и к этому приучил и нас. А эти мелочи бывают такими мучительными, такими тяжелыми, но без них ничего невозможно. Легкость, о которой все так любят говорить, состоит из трудных мелочей. - Вы когда-то сказали, что ваш театр — это "образ мысли". — Чем больше я живу, тем более убеждаюсь в этом. Что значит для меня образ мысли? Есть фраза о том, что мы есть то, что мы едим. А я бы сказал так: мы — то, что мы читаем, то что мы смотрим, какие вопросы себе задаем. Наш театр — это действительно образ мысли, ведь какого уровня вы себе вопросы задаете, такого уровня ответ вы, возможно, получите. - И вновь вернемся к спектаклю "Сон в летнюю ночь", вы играете в нем две роли — Тезея и Оберона. Это решение режиссера, а если бы вы сами выбирали себе в нем роль, кого вы хотели бы сыграть? — Я хотел сыграть одного из компании ремесленников, которые устраивают театральное представление. Потом режиссер позвонил мне и сказал, что очень меня просит согласиться на роли Тезея и Оберона. Я обожаю эту пьесу и очень хотел, чтобы она была поставлена, поэтому дал согласие. От себя добавлю, спектакль "Сон в летнюю ночь", который посчастливится увидеть эстонским зрителям, один из немногих московских спектаклей, который не вызвал ни одного критического высказывания профессионального сообщества.

"Сон в летнюю ночь" — живой, воздушный, фоменковский
© Sputnik Эстония